 Состоявшийся 16-17 марта официальный визит в Узбекистан президента Казахстана Н. Назарбаева получил громкий резонанс из-за договоренностей по водно-энергетической проблеме. Президенты двух крупнейших в военном, экономическом и демографическом отношении государств региона пришли к единому мнению о том, что без международной экспертизы строить крупные гидроэлектростанции в верховьях трансграничных рек Киргизии и Таджикистану нельзя.
Позиция Казахстана и Узбекистана напрямую затрагивает интересы России, которая изначально должна была выступить основным инвестором Рогунской ГЭС в Таджикистане и Камбаратинской ГЭС-1 в Киргизии. Однако отношение самой России к этим проектам на протяжении последнего года претерпело существенные изменения, и участие в них уже не является одним из краеугольных камней российской политики в Центральной Азии.
Итоги переговоров И. Каримова и Н. Назарбаева интересны, прежде всего, тем, что свою позицию по ключевой для региона водно-энергетической проблеме четко сформулировал Казахстан. Если Узбекистан и ранее жестко выступал против строительства в Киргизии и Таджикистане крупных гидроэлектростанций без соответствующей международной экспертизы, то Казахстан, который от этой идеи тоже не в восторге, формулировал свою позицию менее жестко и более дипломатично. Теперь же он фактически солидаризировался с требованиями Узбекистана, заняв одинаковую с ним позицию. По словам Н. Назарбаева "необходимо провести экспертизу не только проекта строительства Рогунской ГЭС, на чем давно настаивает Ташкент, но и оценить экологическую и техногенную безопасность строящихся Камбаратинских ГЭС в Кыргызстане, а также урегулировать вопросы стока воды".
Еще более примечательно заявление казахстанского президента о том, что необходимость проведения международной экспертизы он предварительно согласовал с главами Киргизии и Таджикистана, и они к такому шагу "в принципе готовы". На практике Таджикистан и Киргизия предпочитают всячески обходить и затягивать этот вопрос, поскольку проведение экспертизы требует соответствующих временных и финансовых затрат, а ее результаты могут сказаться на реализации проектов отнюдь не лучшим образом. В случае благоприятного заключения международных организаций Казахстан и Узбекистан сами готовы принять участие в строительстве ГЭС. Однако до ее завершения призывают Киргизию и Таджикистан воздержаться. от проведения строительных работ. Поясняя свою позицию, президент Узбекистана И. Каримов отметил, что Рогунская ГЭС в Таджикистане возводится без соответствующей инженерной проработки в сейсмически опасной зоне, что может вызвать экологическую катастрофу.
Вопрос строительства крупных гидроэлектростанций в верховьях трансграничных рек, расположенных на территории Киргизии и Таджикистана, будоражит общественное мнение Центральной Азии на протяжении всего первого десятилетия 2000-х гг., причем практически изначально активную роль в нем играла Россия. Строительство этих ГЭС было начато еще в советский период, однако с распадом СССР все стройки были заморожены.
Дезинтеграция Советского Союза породила и тот комплекс водно-энергетических проблем, который в настоящее время все более сплетается в тугой узел противоречий.
В советский период на территории региона сложились две не связанные между собой энергетические системы. Первая из них существовала в Северном Казахстане и была интегрирована с энергетическими сетями РСФСР, а вторая – на территории Южного Казахстана и Средней Азии.
Генерация электроэнергии в среднеазиатской энергосистеме во многом зависела от крупных гидроэлектростанций – Нурекской ГЭС в Таджикистане и Токтогульской ГЭС в Киргизии. В рамках развития местных территориально-производственных комплексов, и прежде всего, для производства алюминия, планировались также построить Рогунскую и Камбаратинские ГЭС. Однако функционирование гидроэлектростанций в Средней Азии имеет свои особенности. Сельское хозяйство, где до сих пор занято большинство населения региона, критически зависит от ирригации. Поэтому зимой ГЭС не могут работать в энергетическом режиме, сбрасывая большие объемы воды, иначе летом ее будет не хватать для полива. В зимний период водохранилища должны накапливать воду, а летом использовать ее для ирригации. Что касается вырабатывавшегося при этом избытка электроэнергии, то в рамках единого народнохозяйственного комплекса СССР он легко мог быть переброшен в другие республики. При этом Киргизия и Таджикистан, не имеющие значительных запасов акций в итоге были проданы России и Ирану. Кроме того, нерешенной пока остается проблема достройки остальных гидроагрегатов, на строительство которых собранных у населения денег уже точно не хватит.
Проблемы с достройкой каскада Камабаратинских ГЭС возникли и у Киргизии. Предварительные соглашения об участии России в этих проектах были достигнуты в октябре 2008 г. во время визита в Бишкек президента РФ Д. Медведева. В перспективе вырабатываемая ими электроэнергия могла быть использована для экспорта в соседние страны, а также для снабжения алюминиевого завода, планы строительства которого вынашивал "Русал". В феврале 2009 г. в ходе переговоров Д. Медведева и президента Киргизии К. Бакиева в Москве эти соглашения обрели конкретную форму. Россия обязалась предоставить Киргизии 150 млн. долл. в качестве безвозмездной помощи для поддержки государственного бюджета, льготный кредит в размере 300 млн. дол. и кредит в размере 1,7 млрд. долл. на строительство Камбаратинской ГЭС-1. Кроме того, Киргизии была списана большая часть госдолга. 30 марта Киргизии был перечислен первый, а 30 апреля – второй из обещанных кредитов, общая сумма которых составила 450 млн. долл. Эти деньги нужны были киргизскому руководству в преддверии назначенных на июнь президентских выборов, победу на которых одержал К. Бакиев.
По мнению аналитиков платой за кредиты должна была стать ликвидация американской военной базы в аэропорту Манас, о чем руководство Киргизии и уведомило в надлежащие сроки США и НАТО. Тем не менее, накануне президентских выборов Бишкек объявил о решении сохранить базу, переименовав ее в Центр транзитных перевозок и увеличив ежегодную арендную плату до 60 млн. долларов. Явного недовольства поведением Киргизии тогда Россия не высказывала, заставив часть наблюдателей предположить, что этот маневр был заранее с ней согласован.
Охлаждение российско-киргизских отношений отчетливо обозначилось в начале этого года. Находясь 12 февраля на совещании по энергетике в Омске, Д. Медведев заявил, что не намерен "затягивать искусственным образом" в Таможенный союз Киргизию и Таджикистан, так как "по некоторым из этих стран у нас есть вопросы". В чем именно эти вопросы заключаются, вскоре пояснили представители посольства РФ в Киргизии. По их словам претензии касаются нецелевого расходования российских кредитов, использованных для создания коммерческого инвестиционного фонда. Среди причин недовольства России аналитики подчеркивали отказ Бишкека ликвидировать американскую военную базу в аэропорту Манас, а также стремление заменить РФ в ряде ключевых проектов, и в частности, Камбаратинской ГЭС-1, Китаем. В итоге выделение третьего, самого крупного кредита в размере 1,7 млрд. дол., предназначенного для строительства этой ГЭС, оказалось под вопросом. Для киргизского руководства такой поворот событий, судя по всему, стал неожиданностью, так как еще 29 декабря в интервью "Комсомольской правде" посол РФ в Киргизии Валентин Власов утверждал, что, несмотря на трудности с выделением средств, вызванными экономическим кризисом, все договоренности по кредиту остаются в силе.
Преодолеть разногласия был призван визит в Москву премьер-министра Киргизии Данияра Усенова. 27 февраля он принял участие в одиннадцатом заседании Межправительственной Российско-Киргизской комиссии по торгово-экономическому, научно-техническому и гуманитарному сотрудничеству, которую с российской стороны возглавляет министр энергетики С. Шматко. Однако итоги этих переговоров по сути оказались для Киргизии провальными, так как в выделении кредита ей было в мягкой форме отказано. По словам первого вице-премьера РФ. И. Шувалова, Россия готова принять участие в строительстве всех ГЭС на территории Центральной Азии, однако только после соответствующей международной экспертизы. Примечательно, что раньше ни о какой международной экспертизе со стороны России речи не заходило.
Раздражение России вызывают попытки Киргизии заменить ее в ряде крупных энергетических проектов Китаем.
В ходе состоявшегося в январе этого года визита в КНР главы Центрального агентства КР по развитию, инвестициям и инновациям, младшего сына президента Максима Бакиева главной темой переговоров стало участие китайской стороны в достройке Камбаратинской ГЭС-2 и модернизации Бишкекской ТЭЦ. В частности, Бишкек рассчитывает на содействие КНР в проведении проектных работ и поставке оборудования для второго и третьего гидроагрегатов Камбаратинской ГЭС-2. Ситуация тем более примечательна, что первый гидроагрегат ранее был поставлен Россией. По словам заместителя министра коммерции КНР Чень Цзяня, "Кыргызстан и Китай могут уже сейчас начать сотрудничество в проектах по строительству Камбаратинской ГЭС-2 и модернизации Бишкекской ТЭЦ, причем сделать технико-экономическое обоснование обоих проектов и представить их на рассмотрение сторон надо как можно быстрее". Для этого, по словам М. Бакиева, в ближайшее время Киргизия планирует предоставить Эксимбанку Китая все необходимые документы.
Кроме того, Китай проявляет большой интерес к инвестициям в сетевую инфраструктуру. Во время переговоров между ОАО "Национальная электрическая сеть Кыргызстана" и китайской компанией "Тибиан Электрик Компании" (TBEA) было подписано соглашение по проекту строительства ЛЭП "Датка - Кемин", которая позволит обеспечить передачу электроэнергии внутри республики, минуя центрально-азиатское энергокольцо. Общая стоимость проекта составит 342 миллиона долл. США. Примечательно, что кредит на его реализацию будет предоставлен по линии Шанхайской организации сотрудничества (ШОС), а офис компании TBEA, которая будет заниматься его реализацией, расположен в непосредственной близости от границ Киргизии – в столице Синьцзян-Уйгурского автономного района Китая Урумчи. Выбор объектов для капиталовложения свидетельствует об интересе КНР к ключевым инфраструктурным отраслям, которые позволяют ему существенно нарастить свое экономическое и политическое влияние в граничащих с ним странах Центральной Азии.
Россия же в течение последнего года предпочла дистанцироваться от участия в строительстве крупных ГЭС на территории Киргизии и Таджикистана.
Свою роль здесь сыграла и "многовекторная" политика руководства этих республик, ориентирующегося на сотрудничество со всеми региональными игроками, и осознание необходимости учитывать интересы партнеров по крупным нефтегазовым проектам – Узбекистана и Казахстана, последний из которых к тому же является ключевым партнером России по Таможенному союзу. Последствия этих изменений для региональной стратегии России, по-видимому, будут заключаться в осознании неравноценности взаимодействия с теми или иными странами. В перспективе это может привести к дальнейшей геополитической фрагментации Центральной Азии, государства которой с течением времени будут все более ориентироваться на сотрудничество с различными внешними центрами силы.
Об этом пишет "Столетие.Ру", как передает www.centrasia.ru.
|
